Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Самое яркое и убедительное в романе Алексея Сальникова – всё, что не фантастично (то есть, мне не кажется, что он расширяет границы человеческого или заглядывает за них). Он прекрасно и точно передаёт человеческую психологию – именно человеческую, известную нам, в общем-то, и без того, не сверхчеловеческую / иночеловеческую, рассмотрению которой, казалось бы, призвано служить лежащее в основе романа фантастическое допущение: в земной жизни участвуют, корректируя происходящее, сверчеловеческие существа. Автор заимствует, видоизменяя их под свои актуальные надобности, элементы больших мифологий — собственно, почти единственно христианской: действующие у него под человеческими личинами ангелы, херувимы, престолы (с их предельно неясной у Сальникова иерархией), а также вполне дружественные им (и не очень-то от них отличимые) бесы и черти — все сплошь оттуда. Из обширной алхимической традиции автор заимствует гомункулов (видоизменяя их смыслы и устройство, согласно собственному произволу, едва ли не радикально: в частности, в его мире гомункулов никто не изготавливает искусственно. Зато они непременно сопровождают так называемых оккульттрегеров и тем самым вообще делают возможной их оккульттегерскую практику. Обращается он и к (пост)мифологиям малым, властным над нынешними умами (где-то на страницах книги мелькают, единожды помянутые, дементоры из Джоан Роулинг). Из многих традиций сразу, без внятных отсылок к какой бы то ни было конкретной, Сальников берёт идею реинкарнации, причём, что самое интересное, прижизненной: существам, подхватившим в XXI столетии в качестве своего названия словцо «оккульттрегеры» (в иные века у них, по всей вероятности, были другие обозначения), ради того, чтобы перевоплотиться, нет нужды умирать, тем более, что они, при сохранении определённых условий, бессмертны. (Вот и сюжет, – глубоко вторичный, инструментальный по отношению ко всей демонологии, которую автору чувствуется важным выговорить; вторичный настолько, что настоящее его развитие начинается во второй половине повествования: у оккульттрегера Прасковьи, претерпевающей очередные свои перевоплощения в 2019 году в городке на Урале, отнимают гомункула – лишая её тем самым возможности быть оккульттрегером. Она его разыскивает и возвращает. На этой кристаллической решётке осаждается много всего.)
В целом получается из пушек по воробьям: весь этот многосоставный инструментарий не усложняет видения ни мира, ни социума, скорее даже заметно это видение упрощает; отбирает у него метафизическую глубину. Более того, при этом размывается такая коренная, держащая на себе все без исключения мифологии мирообразующая оппозиция, как противостояние Добра и Зла. И уже совершенно отказывается автор от их христианских персонификаций — от Бога и Сатаны (то есть: мифологическую периферию христианства он берёт, к религиозной сердцевине даже не прикасается; так и хочется сказать — и правильно делает). Их там нет вообще, даже на уровне упоминаний, в результате чего вся демоно- и ангелологическая конструкция в романе напоминает курицу с отрезанной головой, которая, прежде чем упасть, ещё как-то бегает по кругу. То есть: Творца точно нет, а вот совсем обойтись без второго Лица Троицы — при активном-то востребовании христианского материала — всё-таки не получилось. Он мелькает беглым упоминанием, не открывая ни Своего настоящего имени, ни Своего лица. Зато автор делает смелое предположение о Его истинной природе (Христос у него – выросший, вопреки обыкновениям, гомункул). Не упраздняя исходной мирообразующей оппозиции, Сальников размывает, сильно ослабляет её.
Мне кажется, автор не использует всех предоставляемых его собственным замыслом богатейших возможностей (самое сильное в этом отношении — очень убедительное, физиологически точное описание воскрешения из мёртвых и пересечений границы жизни и смерти по нескольку раз в обеих направлениях). Бессмертие, многожизние (оккульттегеры с сопутствующими гомункулами перевоплощаются каждые четыре месяца), многообразие исторического опыта, которым обладают его «оккультрегеры» и сопутствующая им потусторонняя публика, умудряется совершенно не сообщить их мировосприятию новых, неожиданных измерений. Этот опыт не укрупняет их и даже не делает их умнее. Он (очень человеческим образом) даже и помнится весьма фрагментарно.
В целом вышел прекрасный реалистический роман, с узнаваемой, убедительно переданной фактурой провинциальной реальности, с виртуозно выстроенным сюжетом, не раз искусно обманывающим типовые читательские ожидания, но чего точно не открывает, так это, увы, новых горизонтов.
Андрей Василевский:
Признаюсь, не ждал слишком многого от этого романа, но разочарован не был. С большим интересом читал. Так сказать, не за деньги. А когда дошел до пространного и неожиданного для меня «Эпилога», совсем понравилось. Финалы — самое трудное, Сальников нашел нетривиальный и убедительный «выход» из романа. Дочитав, подумал: сколько же сил тратят эти существа (демоны, серафимы, оккульттрегеры), чтобы… Что? Чтобы наша общая жизнь была… Какой? А вот такой как она есть. То есть улучшить ее (по Сальникову) невозможно, а ухудшиться, испортиться она может легко (если, конечно, не прикладывать — буквально нечеловеческих — усилий). Такой вот консерватизм. Оккультный.
После прочтения этого романа в голове у меня почему-то всплыла старая добрая эпиграмма на «Альтиста Данилова» В. Орлова: «Сюжет романа замесил он с помощью нечистых сил. От демонов ему овация – роман сплошная демон-страция».
В книге А. Сальникова демонов тоже навалом; еще и ведьмы есть, и гомункулы, и даже вечно пьяные херувимы. Но, в отличие от текста В. Орлова, истории о них почему-то не создают впечатления постоянно усложняемого литературного мира и открытия неких новых реальностей. К сожалению, картина Вселенной в «Оккульттрегере» на удивление «плоская», как в советских реалистических романах 70-х гг. ХХ в. Просто в книге А. Сальникова «бытовуха» из жизни обычных людей заменяется бытовыми пробелами условно бессмертной нечисти. Но эта «экзотика в деталях» не уменьшает и не меняет общего ощущения – «неизбывный быт в неподвижном и неменяющемся мире».
Чувство «вязкости окружающего» дополнительно усугубляет и утомительное многословие автора. Возможно, это нарочитый прием, дополнительно воздействующий на читателя, и тогда он безусловно работает. Только стоит ли тратить время на книгу, чтение которой вызывает ассоциации с медленным передвижением по лесному болоту – это большой вопрос.
Ирина Епифанова:
Поначалу несколько мешало читать очевидное (и явно намеренное) сходство с «Альтистом Даниловым». По мере чтения это ощущение, впрочем, сгладилось и на смену его пришло другое: близости и узнавания. Это донельзя личное и субъективное ощущение, конечно, но, читая Сальникова, я жалею, что не я это написала. Потому что, если б умела, написала бы как-то. Все тщательно подмечаемые им бытовые детали — те же, на какие и я бы обращала внимание. Все его описания, на мой вкус, алмазно точны.
Мир описанного Сальниковым городка, помимо людей, населён сверхъестественными существами. И если ангелов похожих (пьющих, неприятных, жёлчных, да что там говорить, довольно мерзотных типов, вовсе не похожих на некие горние сущности) я уже где-то видела, да вот хотя бы в стареньком фильме «Майкл» с Траволтой. То концепция чертей здесь довольно интересная: они не творят зла, даже наоборот, зачастую стремятся помогать. Но они настолько совершенны и всё у них в жизни настолько распрекрасно (и выглядят всегда свеженькими, и одеты с иголочки, и во всех сферах всё ладится), что они просто самой своей безупречностью бесят людей и провоцируют их на худшее. Помимо этих двух «рас», есть ещё и чуть менее понятные оккульттрегеры. Совместно с ангелами и чертями они стоят на страже целостности реальности, уничтожая всяческую энтропию, мистические глюки и баги, вредящие людям и именуемые в романе «муть». А уничтожают они её методом так назывемого «переосмысления», придумывая этой прущей откуда-то из иного мира ереси и ахинее понятные, земные объяснения и тем самым обезвреживая её.
Главная героиня, Прасковья, как раз и есть оккульттрегер. Выглядит она как 25-летняя молодая мать с ребёнком-младшешкольником, но самой ей на самом деле она намного старши, живут оккульттрегеры не одну сотню лет, просто время от времени обновляются, «линяют». А тот, кто выглядит как ребёнок, это гомункул, вечный спутник и помощник оккульттрегеров, ещё менее понятное существо, не то ходячий пауэрбанк, не то хранилище информации, не то пульт дистанционного управления.
Прасковья борется в своем и окрестных городках с мутью при помощи знакомых ангелов и демонов, а мы понимаем, что все эти высшие и низшие сущности, по сути, те же люди. Мысль не новая, встречавшаяся и у того же Орлова, и в «Дозорах». Но мир Сальникова такой обаятельно депрессивный, такой щемяще знакомый, что ему уже, кажется, и не нужны оправдания из серии «почему это хорошо, хотя где-то когда-то похожее уже было».
Вадим Нестеров:
А вот это хорошо.
Сальников – самое бесспорное открытие в русской литературе последнего десятилетия, наличие таланта у уральского прозаика не отрицают даже недоброжелатели. При этом с Сальниковым случилось самое страшное, что только может случиться в отечественном литературном сообществе – он очень мощно стартовал.
«Петровы в гриппе» реально стали открытием и свежим воздухом. Как следствие – с автором все носятся, пытаясь залюбить его до смерти, и с 2018 года ждут от него новых «Петровых в гриппе». Новые книги писатель выпускает регулярно, но все какие-то… Не новые, короче. Но при этом – хорошие, что примиряет.
«Оккульттрегера» тоже не объявят «Мертвыми душами» народившегося Гоголя, никто не скажет: «Наконец-таки Сальников прыгнул выше головы».
Но роман при этом хорош, несмотря на избитый заход: ангелы и демоны живут среди нас, переложенные оккульттрегерами – своеобразным связующим звеном между людьми, бесами и херувимами. При этом никакого треснувшего напополам мира с дымящим разломом нет, разнообразное воинство не воюет, а, скорее, совместно выживает.
Ангелы в большинстве своем синячат и бомжуют, ибо что еще можно делать в нашем мире ангелам, бесы внешним видом и финансовым преуспеванием вызывают у людишек зависть, а оккульттрегерши – они исключительно женского пола – разруливают возникающие проблемы и поддерживают гомеостатическое равновесие.
С одной из таких не очень серьезных, но неприятных проблем – нанятые отморозки убили подругу и коллегу главной героини, оккультрегершу Наташу – книга и начинается. А это значит, что последнему оставшемуся в городке оккультрейгеру Прасковье Головняковой – прошу любить и жаловать — надо идти на поклон к сильно пьющему херувиму Сереже («что ни рожа – то Сирожа»), а он за просто так ничего не сделает… Хорошо еще – стоят новогодние длинные выходные, плюс непрошенным Ватсоном рядом трется подруга, демон и видеоблогер Надя…
Параллели с «Альтистом Даниловым» и «Ночным дозором» в перепевке для интеллектуальной прозы напрашиваются и потому автором филигранно обстебываются.
Автор вообще умеет и периодически жжот – то глаголом, то ненатужным остроумием, то среднерусской тоской.
Хорошая книга от плохой отличается в общем-то немногим – умением автора подмечать неочевидное, рассказывать небанальное и иногда запариваться нерешаемыми вопросами. Ибо нет ничего страшнее автора, имеющего твердые убеждения и непоколебимое понимание происходящего.
Вот за эти три умения Сальникову прощаешь многое – и чрезмерную говорливость, и неумение держать сюжет на длинных дистанциях (книжка в общем-то закончилась с новогодними выходными, дальше автор больше дурака валял, хоть и очень старался) и скомканный – не слитый, а именно скомканный – финал, причем с ненужной вишенкой.
Ну и главное, что меня купило – «Оккульттрегер», пожалуй, первый роман Сальникова, где в финале явственно брезжит светлое пятно.
Добро, Борисович, инда еще побредем.
Екатерина Писарева:
Алексея Сальникова люблю давно и нежно, начиная еще с его «Петровых в гриппе и вокруг него». Он пишет о русской реальности и русской хтони виртуозно, раскладывая нашу жизнь по нотам. Магический реализм Сальникова знакомо окутывает читателя, погружая его в камерный мир уральского городка, мир оккульттрегерки Прасковьи Головняковой и ее сына-гомункула. И вроде бы с текстом все хорошо, ровно, но он такой освоенный и знакомый, что не получается удивиться.
Когда просматриваешь библиографию Алексея Сальникова, вспоминаешь Ивана Гончарова. Сальников, как и Гончаров, чаще всего называет свои романы на «О»: «Отдел», «Опосредованно», вот теперь еще и «Оккульттрегер». Из этого ряда, правда, выбиваются «Петровы в гриппе и вокруг него», ну, так ничего страшного — у Гончарова был «Фрегат «Паллада»», тоже, как видите, не на «О». Есть еще «Нижний Тагил», но он не дописан, потому не в счет. Ладно, шутка не очень. Согласен. Сальников лучше пошутил бы. С иронией у него всегда все в порядке. И «Оккульттрегер» — очередное тому доказательство.
Те, кто читал предыдущие романы Сальникова, знают, что его тексты всегда о зазоре между реальным и ирреальным, рациональным и абсурдным, действительным и иллюзорным, в них часто заложена возможность интерпретации описанного в чисто рациональном ключе. На этот раз все иначе. С самого начала мы оказываемся в компании бесов, херувимов, оккульттрегеров и гомункулов. Они живут рядом с нами, решают свои проблемы и при этом не выделяются на общем фоне. В новом романе Сальникова примерно все то, чем кажется, хотя порой некоторые вещи очень сложно объяснить. Это мы с вами теперь по другую сторону баррикад, обычных людей среди активных персонажей «Оккульттрегера» считай, что и нет. По сути Сальников написал городское фэнтези. Но вовсе не такое, к которому привык опытный читатель. Все эти бесы, херувимы, оккульттрегеры и гомункулы не спасают мир, не решают архиважные проблемы, не кидаются файерболами, мистика тут порой совсем уж невыразительная. Это вам, конечно, не «Дозоры» Сергея Лукьяненко. В общем-то, Сальников выворачивает жанр наизнанку. И пишет в его рамках этакий бытовой роман о жизни всех этих фантастических тварей. Сюжет в таком случае, ясное дело, не то чтоб волнительный, он и нужен-то исключительно для того, чтобы показать мир и персонажей. И если уж браться за пересказ «Оккульттрегера», то невольно будешь говорить именно о мире, а не о том, как главная героиня первую половину романа способствует воскрешению своей коллеги (что бы это ни значило), а во второй половине живет без гомункула (что бы это ни значило) и делает разной степени глупости, одна вполне может привести ее к окончательной смерти (что бы это ни значило). Все это не так интересно, как медленно разворачивающийся перед тобой мир. Мир этот придуман крайне остроумно. При этом, с одной стороны, его компоненты как-то уж слишком хорошо подогнаны друг к другу, а с другой — есть некоторое количество нестыковок. Но именно эта намеренная алогичность позволяет поверить в него гораздо сильней, чем в некоторые сложные и тщательно продуманные вселенные. Этот эффект легко объясним: слишком уж на нашу жизнь похоже.
Если говорить про сюжет в данном случае как бы и не нужно, то про героев все-таки стоит сказать пару слов. Итак, главную героиню зовут Прасковья. Ей около двухсот лет (спойлер: гораздо больше, но это не играет роли). Она и есть заглавный оккульттрегер. Живет Прасковья в маленьком уральском городке неподалеку от Екатеринбурга обычной для оккульттрегера жизнью: в ее задачи входит не давать городку остыть и разгонять муть. Как все это осуществляется, подробно и со смаком описывается в книжке, потому отсылаем пытливого читателя, собственно, к тексту Сальникова. В свободное от оккульттрегерских забот время Прасковья работает диспетчером в маленьком таксопарке. Кстати, водители в этом парке тоже далеко не самые обычные (мягко говоря), а хозяином всей конторы является самый настоящий бес. Собственно, Прасковья работает здесь потому, что бесы о ней заботятся, ведь если город остынет, то им придется очень плохо. Есть у Прасковьи подруга Надя, она — тоже бес. Вообще, в романе много бесов. Они все красивые, удачливые, лучшие версии людей. И это легко объяснимо, им же надо вызывать у рода человеческого зависть, которая толкала бы его представителей во все тяжкие. Правда, как ехидно замечает Сальников, люди и без бесов с этим хорошо справляются. Прасковья — саркастичная, острая на язык, слегка уставшая, резкая и порывистая, Надя — веселая болтушка, которая порой может выдать такую шутку, что за нее легко поплатиться головой. Знакомы они, кажется, прорву времени, вот только Прасковья многого не помнит (еще одна особенность бытия оккульттрегерского). Есть еще херувим Сергей. Пьющий, похожий на бомжа, рубящий правду-матку, очень неприятный. Его в друзья Прасковье не запишешь, но без него туго пришлось бы, так как именно херувимы умеют воскрешать оккульттрегеров (опять же — за подробностям к Сальникову). Персонажей, конечно, побольше будет, но вот эти трое — основные. Есть еще у Прасковьи гомункул, у каждого оккульттрегера есть гомункул. Гомункул похож на ребенка, при этом он играет роль как бы компьютера-помощника, без него оккульттрегер не мог бы быть оккульттрегером. Характера у гомункула считай, что и нет. Но персонаж (или атрибут?) вышел очень любопытный. Вот Прасковью и гомункула и принимают либо за юную мамочку с ребенком, либо за сестру с братом. По сути это ее основное прикрытие, чтобы никто ничего не заподозрил о всей этой с нею связанной мистике. Хотя если напрямик рассказать о бесах, херувимах, мути и остальном, никто все равно не поверит. Слишком уж сказочно и странно. Скорее, в кровавые жертвоприношения поверят. Но ими-то как раз почтенную публику и не удивишь.
В «Оккульттрегере» много тщательно прописанной мистической повседневности, но герои живут не в параллельном мире, а бок о бок с нами, простыми смертными, потому, как и водится у Сальников, будет не меньше и всякой бытовухи (в хорошем смысле слова). Персонажи копаются в смартфонах, готовят еду, убирают квартиры, ездят в промороженных насквозь автобусах, бродят по магазинам и прочее, прочее, прочее. Текст романа засыпан названиями брендов, магазинов, фирменных товаров, приложений и соцсетей, что в сложившейся ныне ситуации заставляет порой издательство делать осторожные примечания (мол, такая-то соцсеть запрещена на территории Российской Федерации). Еще никогда, пожалуй, мир романа Сальникова не был столь опредмечен. Он и раньше был предельно детализирован (вспомните хотя бы эпизод с посещением аптеки в «Петровых в гриппе и вокруг него»), но на этот раз просто-напросто зашкаливает. Действие происходит в 2019-ом (роман стартует первого января, заканчивается — в самом конце декабря); без шуток про финальный сезон «Игры престолов» не обходится, да и, вообще, полно маркеров именно этого года. Возникает ощущение, что Сальников задался целью запечатлеть ушедшее время максимально точно, максимально рельефно, максимально достоверно. А вся эта мистика — это так, для контраста. Безусловно, в этом отношении «Оккульттрегер» быстро устареет, зато останется документом эпохи. Культурологи будущих поколений должны будут на него молиться. Наверное, так же нынешние, которые занимаются французской повседневностью конца XIX — начала XX веков, молятся на «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста, пусть сравнение и не совсем корректное.
Вряд ли Постоянного Читателя сильно удивит «Оккульттрегер». Разве что мистики стало больше, в основном Сальников делает все то, за что его успели полюбить (или кое-кто — наоборот). На месте яркий язык, наблюдательность, отличное чувство юмора. Сальников, как всегда, использует небанальные сравнения, подмечает всякие мелочи и умудряется устроить смешно практически на пустом месте. Так, например, в одном интервью он объясняет, почему в «Оккульттрегере» главным героем снова (как и в «Опосредованно») является женщина. Можно подумать, что интервьюер надеялся поймать Сальникова на том, что он пытается угнаться за актуалочкой и намеренно выводит на первый план романа не мужчину, а женщину (возможно, это лишь видимость, и ничего такого не имелось в виду). Сальников отвечает очень просто. По его наблюдениям одинокая женщина с ребенком привлечет гораздо меньше внимания, чем одинокий мужчина с таким же ребенком. А оккульттрегеру все-таки надо держаться в тени и подальше от чужого внимания. Потому и женщина. А ведь точно же подмечено, не поспоришь. Еще Постоянный Читатель может обратить внимание, что стиль слегка опростился. То есть все, конечно, как мы привыкли, но чуточку попроще. Что ж, для тех, кто может остаться этим недовольным, Сальников припас крайне необязательный эпилог. Вот там-то так густо написано, что захлебнуться можно. Наверное, целый роман в таком стиле был бы тяжеловат не только для читателя, который впервые открывает для себя творчество Сальникова, но и для Постоянного. Так вот, человека, который с «Оккульттрегера» только начнет знакомство с книжками Сальникова, ждут деконструкция городского фэнтези, мистическая повседневность (похоже на название жанра аниме, уж простите), интересный язык, множество шутеек, куча всяких чисто литературных уверток, живые персонажи, детализированные картины ушедшего времени, особый такой интересный взгляд на жизнь. Пожалуй, все это компенсирует отсутствие не самого бойкого сюжета. Ну, а к последнему Постоянный Читатель уже давно привык и не считает минусом.
Перед тем, как закрыли проект «Журнальный зал» (все уже успели высказать свои соболезнования по этому поводу, а кое-кто даже и порадовался), на сайт как раз успели выложить свежий номер «Волги». И в этом номере (девятый за этот год) обнаружился – неожиданно! – новый (третий уже) роман Алексея Сальникова. Он еще отдельной книжкой не вышел, а его уже можно прочитать в Интернете абсолютно легально и абсолютно бесплатно. Нельзя сказать, что тут же шум поднялся, все-таки можно было предположить больший информационный всплеск, в конце концов, новый роман от автора «Петровых в гриппе и вокруг него», кое-где кое-что сказали да упомянули. Тем не менее, «Опосредованно» — весьма интересный текст. И особенно интересен он тем, что полностью игнорирует любые ожидания потенциальных читателей, Сальников написал эту свою книгу без оглядки на то, что писал раньше. Потенциальный читатель, конечно, может даже оскорбиться, но это не отменяет того, что он получил оригинальный и необычный роман.
«Опосредованно», конечно, прежде всего про писательство. Про то, как человек приходит к этому, и как сие занятие полностью его поглощает. Конечно, рядом с человеком много чего происходит такого, что требует его внимания, родственники чего-то хотят, собаку надо вывести на прогулку, ребенка накормить, соседке чем-то помочь, на работу ходить каждый день, уделять время друзьям и знакомым, и все эти дела – очень важные, нужные и правильные. Вот только человек никак на них не может сосредоточиться. По одной простой причине: у него в голове все время происходит творческий процесс, слова всякие крутятся, сюжеты выстраиваются. И для него – для этого человека – важней ничего нет, потому родственники, собака, ребенок, соседка, работа, друзья и знакомые вдруг оказываются на периферии внимания. Разумеется, жить с таким человеком сложно и трудно, у многих не получается. Даже если при этом человек пишет в стол, тайком, так, чтобы никто не знал. Все равно окружающие если не заметят, так хотя бы почувствуют, что с ним что-то не в порядке. И это только одна сторона вопроса. Сальников со знанием дела рассказывает о том, как важно общение с кем-то, кто так же писательством занимается. Ведь люди пишущие – это как секта, как банда, как какая-то никому не нужная субкультура. Они друг к другу тянутся, хотят поделиться, похвастаться, и если от мира не получают одобрения, так хотя бы в своем узком кругу могут на него надеяться. И это тем более важно, что ныне писательство – это такое вот занятие аутсайдеров. Где-то ближе к финалу Сальников рассуждает, почему так много текстов на сайте Стихиру. Ну, понятно, почему, там лайк (или что там на этом сайте предусмотрено) получить можно. Но ныть по этому поводу автор не собирается. Еще он много пишет про то, из какого сора… Ну, вы поняли. И именно что из сора, как он прекрасно показывает.
Есть мнение, что писатель должен писать про то, что хорошо знает. Сальников последовал этому принципу, как писатель он хорошо знает механизмы своего ремесла. А чтобы текст не был скучным и не превратился бы в подобие «Как писать книги» Стивена Кинга, автор добавляет неожиданное фантдопущение. Итак, в мире «Опосредованно» есть просто поэзия, а есть всякие стишки, которые, если их прочитать, меняют твое восприятие реальности, расширяют сознание, так сказать. И с этой словесной наркотой государство, конечно, борется. Есть всякие подпольные поэты, рынки сбыта такой литературы и прочие радости жизни. Понятное дело, что главная героиня, раз попробовав, сама начала писать подобные тексты. Ну, а что там в ее жизни было дальше, узнаете из романа.
Фантдопущение порождает в «Опосредованно» некоторое альтернативное литературоведение. Оказывается, что многие классики очень любили стишки, сами торчали и другим давали. В целом этот аспект романа очень даже веселый. Особенно хороши некоторые выдержки из несуществующих произведений известных писателей. Хотя, думается, что как раз это будет интересно скорее людям, скажем так, в теме, пусть Сальников в основном и говорит исключительно об отечественных классиках.
Главная героиня «Опосредованно» ровесница автора. Ее детство происходит в эпоху его детства, ее юность выпадает на время его юности, ну и так далее. Такой же прием Сальников использовал в «Петровых в гриппе и вокруг него», где главный герой был автослесарем, рисующим на досуге комиксы. Неизвестно, рисует ли комиксы сам Сальников, но вот то, что он одно время работал автослесарем, неоднократно подчеркивалось во всяческих интервью. Если говорить о приметах того или иного десятилетия, Сальников привычно точен и наблюдателен. Тем более, что действие происходит в хорошо известных ему местах. При этом он старательно избегает политических моментов. Ну, развалился Советский Союз, ну, перестройка гремит по всей стране, ну, Путин вышел на сцену, ну, финансовый кризис всех смял да поломал – все это Сальникову, кажется, совершенно не интересно. Интересно ему другое: что за фильмы герои смотрят, что за книги читают, что в быту их волнует. У автора получился этакий взгляд на мир через призму одной отдельно взятой квартиры. Понятно, что мы все, конечно, говорим о политике и экономике, но редко кто живет исключительно этими вопросами. А Сальников эти вопросы, вообще, вымарал. Может, и имел в виду, когда роман свой писал, но в текст их не пустил. В этом отношении «Опосредованно» очень напоминает один роман супругов Дяченко. Но не на «Vita nostra», которая вроде бы тоже про силу Слова и прочие языковые радости (между этими книгами нет ничего схожего, хотя на первый взгляд может и показаться, что есть), а на «Армагед-дом», который вроде бы про конец света по расписанию, а на самом деле про девяностые. Вот только у Дяченко фантдопущение посложней, но оно служит все тем же целям, дать картину эпохи, документировать некий отрезок времени, но не фактологически, а через умонастроения.
Конечно, «Опосредованно» будут сравнивать с первыми двумя романами. И, конечно, скорее всего, будут говорить, что похуже вышло. То есть все, разумеется, замечательно, умение Сальникова писать уже не может ставиться под вопрос, но что-то автор не дотянул. Вот, скажем, в обоих романах всякий треш происходит, инфернальность и жуть изо всех щелей лезут. В первом романе открыто и трешово, во втором ненароком что ли, но вполне явственно. Нет ничего страшного в том, что в «Опосредованно» этого момента как бы и нет, автор не обязан из текста в текст тянуть какие-то темы и мотивы. Проблема в поверхностном впечатлении того, что и в данном случае Сальников пытается применить любимый прием. Его герои порой кидаются в рассуждения о том, что это не они пишут, а сама Речь через них говорит, ими движет, их меняет, а потом, разумеется, и прикончит. Но все это лишь обман зрения, оптическая иллюзия. Неважно, что говорят и думают герои, важно то, что с ними происходит, и Речь явно не так уж ими и манипулирует, если, вообще, возможно, чтобы она была наделена собственной волей. Все эти моменты явно отсылают нас к тому, как часто сами писатели любят поговорить на тему, что не они, мол, чего-то там придумали, а оно само придумалось и написалось. Прекрасно, что в рамках романа эта мысль так и не опредметилась, не превратилась в настоящую мистику, не надо забывать, что мистика всегда в глазах смотрящего.
Посмотрим, конечно, какова будет реакция публики на этот роман после публикации в виде отдельной книги. Возможно, его постигнет судьба каждого нового романа Пелевина, все ругают, говорят, что предыдущий лучше, но все равно читают. А потом еще и новый ждать будут. В любом случае, автор этих строк абсолютно был бы не против, если бы из Сальникова получился новый Пелевин, но не в смысле тем и стиля письма, а исключительно в том смысле, чтобы каждый год у него выходила бы новая книжка. Право слово, Сальников из тех первоклассных авторов, про которых часто говорят, что мы не заслужили литераторов такого уровня. На самом деле, конечно, не важно, что мы там заслужили, а что не заслужили. Просто у Сальникова действительно хорошие книжки получаются, а хорошие книжки – это всегда хорошо.
облако тэгов
